Покончив с ненавистными ремнём и джинсами и некоторое время просто дразняще касаясь его тела, Нап заставил дуала повернуться к себе спиной и наклониться, и теперь, одной рукой придерживая его за живот, а другой поглаживая бёдра, торопливо проходился поцелуями по выступающему на худой спине позвоночнику. Но Наполеон не любил долгих прелюдий, у него никогда не получалось сдерживаться. Наполеон резко и без предупреждения вошёл в Бальзака и продолжил двигаться в нём. Оноре вцеплялся руками в деревянную гредушку дивана, оставляя ногтями на полировке тонкие царапины. Он тяжело дышал, но несмотря на это, не издавал ни звука, чем дико бесил Напа. Бонапарт хотел слышать сбивчивые стоны Бальзака, желал слышать своё имя, произносимое горячим шёпотом. Он обхватил рукой член своего дуала и начал поглаживать, а сам ускорил толчки. Баль еле держался, одна его рука сорвалась с гредушки, и он ощутимо ударился плечом. Наполеон схватил Бальзака за локоть, рывком заставил развернуться и подтянул к себе. Парень увидел, как раскраснелись его щёки и дрожали губы. Нап поцеловал его в приоткрытый рот, придерживая рукой за затылок. Не прерывая поцелуя, усадил Бальзака на себя сверху, а сам прислонился к мягкой спинке дивана. Сильными руками он контролировал движения его бёдер в наиболее приятном для себя темпе. Сейчас Наполеон чувствовал себя словно королём, ему доставались все удобства, все удовольствия, и этот холодный недоступный юноша тоже достался ему.

уккккк